В России началась подготовка к исполнению поручения президента о деофшоризации экономики. Однако, похоже, эта реформа обречена на провал. Почему сложилась такая ситуация, рассказал руководитель Института проблем глобализации Михаил Делягин.
В последние месяцы правящая тусовка обрушила на головы россиян новую волну нелепых репрессивных законов и просто действий, как будто специально направленных на возбуждение общего негодования против нее в самых разных слоях общества.
Эти меры являются далеко не только естественной для малокультурных людей мести за пережитый во время массовых протестов животный страх, - они выражают глубокий кризис гниющей власти, которая искренне пытается укрепиться и столь же искренне не понимает, как это делать.
Рассматриваю факт ликвидации УБОПов отнюдь не как проявление феноменального идиотизма государственной власти. Скорее, это более глубокая тенденция типа гуманизации Уголовного кодекса: гуманизация применяется правящей тусовкой преимущественно к преступникам, а не к их жертвам, добропорядочным гражданам. Вероятно, это следствие коррупции, сращивания государства и оргпреступности в рамках того самого государственно-частного партнерства, о котором я уже говорил. А жертвы сами виноваты, что живут в России, ходят по улицам без охраны, попадаются на глаза и в лапы бандитов. Для меня тот факт ликвидации - наглядный пример влияния организованной преступности на государственное управление России.
Оперативники прищемили собаке хвост, а собака на них даже не залаяла. Она их просто уволила. Посмотрите, сколько и каких представительских иномарок было на похоронах Деда Хасана! Сколько венков от «братвы» из многих городов России и СНГ! В скольких – и каких - ресторанах поминали его коллеги! А гражданам рассказывают благостные сказки, что оргпреступность в России ликвидирована: мол, кушайте, овощи, что дают, и благодарите, что пока еще живы.
Ниже - краткая история "воров в законе".
Сегодняшняя ситуация с «ворами в законе» в определенной степени, боюсь, даже хуже, чем в 90-е годы, когда еще сохранялась советская инерция, и представить себе такую циничную ликвидацию УБОПов было просто невозможно.
Советская партхозноменклатура лукавила: раз сразу для всех коммунизм не построишь, надо начать с нее — а потом придет очередь остальных. Увы, комфорт элиты лишил ее стимула, и с коммунизмом «для остальных» не вышло.
Великая ложь приватизации, как и других либеральных реформ, — тяжелейшего преступления против России со времен нападения Гитлера, — должна быть разоблачена и исправлена.
Приватизация 1990-х была не просто грабительской, но кровавой. На наших кладбищах вопиют к небу целые кварталы могил погибшей тогда молодежи. Криминальный беспредел был во многом связан с массовым захватом общенародной собственности, устроенным для прикрытия передачи ее лучшей части в руки «нужных» людей. Лишь через 20 лет после начала либеральных реформ, в феврале 2012 года, Путин признал несправедливость приватизации и, пусть и в общей форме, указал на необходимость урегулирования ее последствий.
С советских времен «превращения Москвы в образцовый коммунистический город» мы привыкли: столица — не только самое дорогое, но и самое комфортное для жизни место в России. Одно из немногих, где можно сделать карьеру, достичь социального и материального успеха, «выбиться в люди». Одно из немногих мест в стране, где, несмотря на разгул либеральных реформ и силового рэкета, можно просто нормально жить.
