  |  |    |
  
|
2004.02.26 , "Ведомости" , просмотров 798 Первые шаги по реализации Киотского протокола должны быть сделаны в 2005 г. С учетом длительности бюджетного процесса это значит, что его сторонникам уже к середине 2004 г. нужна полная ясность перспектив. Так как камнем преткновения является позиция России, давление на нее, несмотря на внятно объявленный президентом Путиным тайм-аут, нарастает до такой степени, что на недавнем международном семинаре советник российского президента Андрей Илларионов был вынужден сделать послу Евросоюза в России Ричарду Райту соответствующее представление. Как ни парадоксально, Киотский протокол не имеет отношения к защите от глобального потепления. Причина — в незначительности предлагаемых им мер. Если сейчас концентрация углекислого газа в атмосфере составляет 368 единиц на миллион (ppm) и «при полном бездействии мирового сообщества», по выражению директора Института глобального климата и экологии академика Юрия Израэля, вырастет на 20 единиц, то при исполнении Киотского протокола — на 18 — 18,5 единиц. Таким образом, с экологической точки зрения он не имеет смысла. Его реальная цель — не спасение мира, но лишь создание качественно нового глобального рынка: выбросов парниковых газов. Это облегчает положение России, снова попавшей в тиски евро-американского конфликта. Мы вынуждены выбирать между поддерживающей протокол Европой и торпедирующими его США, экономически оставаясь привязаны к первой, а геополитически — ко вторым. Выход из этого стратегического пата прост: прагматизм. Надо полностью использовать имеющиеся возможности. После ратификации протокола мы безвозвратно утратим свое преимущество и лишимся возможности отстаивать свои интересы: «оказанная услуга ничего не стоит». Поэтому надо детально определить свою позицию (и бизнес должен участвовать в ее выработке более плотно, чем при определении условий присоединения к ВТО) и навязать ее как условие ратификации договора. Первая задача — исключить дискриминацию России. Так, страны, не принимающие обязательств по ограничению выбросов, должны участвовать в выработке киотских механизмов и в контроле за выполнением обязательств только с правом совещательного голоса. Складывание рынка квот на загрязнение без США и Китая, на которых приходится 25% и 13% мировых выбросов, предопределяет избыток «предложения чистого воздуха». Вероятное закрытие рынка ЕС, который намерен приобретать квоты в первую очередь у своих новых членов, еще более занизит цену российских и украинских квот. Если Евросоюз хочет ратификации Россией Киотского протокола, он должен отказаться от ее дискриминации и либерализовать свой рынок квот, обеспечив нечленам ЕС равный и справедливый доступ на него. Если и тогда расчетные цены российских квот будут неприемлемо низкими, следует проработать дополнительные механизмы их поддержания. Это будет возможно, так как конкретных механизмов проведения торгов и условий доступа к ним нет. Более того, до сих пор не разработаны и тем более не утверждены методики определения «базовых уровней выбросов», показывающих, какими бы они были без реализации проектов по их снижению! А ведь до создания этих методик разговоры о «механизмах чистого развития» и «проектах совместного осуществления» остаются не более чем благими пожеланиями. Существенно, что с точки зрения заложенной в Киотский протокол экологической логики торговать надо не самими выбросами, а разницей между ними и их поглощением на территории тех или иных стран. Отказ от этого подхода дискриминирует страны с нетронутой природой: если в ряде стран ЕС предусмотренные Киотским протоколом выбросы в разы превышают их поглощение, то в США они примерно совпадают, а в России поглощение парниковых газов в 4,5 раза выше их разрешенных выбросов. Надо также включить Россию в число стран, которым на основании п. 2. 2. ст. 11 Киотского протокола передаются энергосберегающие технологии, и утвердить механизм, по которому эти технологии именно передаются, а не продаются по монопольно завышенным ценам. Если европейцы займут ставшую привычной в их отношении к России обструкционистскую позицию, на ратификацию Киотского протокола можно соглашаться только на условиях Китая и Индии, не принимая обязательств по ограничению выбросов. Это не позволит нам торговать квотами, но позиция ЕС, по сути, и так лишает нас этой перспективы. Наиболее же обещающая и проработанная форма сотрудничества — проекты совместного осуществления, при которых развитые страны сокращают выбросы за счет реализации дешевых экологических проектов в странах с менее жесткими экологическими стандартами, — будут реализовываться и в этом случае. В конце концов, сотрудничество между бизнесом всегда эффективнее, чем между государствами. Если экологические проекты будут выгодны российским и зарубежным корпорациям, они будут реализовываться вне зависимости от перспектив Киотского протокола. Если же подобные проекты покажутся бизнесу бесперспективными, их не реанимирует даже всеобщая ратификация. |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
| Михаил Делягин © 2004-2015 | |