| Михаил Делягин «Ждать ли России второй волны кризиса?» |
|
2009.10.20 , Комсомольская правда
, просмотров 683
Директор Института проблем глобализации в прямом эфире радио
«Комсомольская правда» (97.2 FM) о положении в экономике страны.
Беседу провел спецкорр "КП" Евгений Черных.
- Михаил Геннадьевич, говорят, инфляция в стране падает. Но с
сегодняшнего дня моя маршрутка подорожала на 5 рублей. Было 20. Стало 25. Да
и с безработицей не все ладно. Прошли митинги на АвтоВАЗе. Там собираются
уволить десятки тысяч рабочих. И в целом по стране ожидаются массовые
сокращения.
- Если смотреть макроэкономическую статистику, то картина нашего
развития очень неплоха. Рубль крепчает, как в 1997 году; провалился ниже 30
рублей за доллар, слава богу, ниже 29, наверное, не пойдет.
Официальная инфляция вот уже более 2 месяцев равна нулю. Дефляции нет и не
будет, наверное, но цены официально не растут. Да, конечно, в жизни мы
видим, что они растут.
- Бензин дорожает.
- И бензин дорожает, и особенно сахар, и многие другие вещи. Рост
цен на них до поры уравновешиваются удешевлением плодоовощной продукции.
- Так осень же на дворе!
- У российских макроэкономистов есть такой культовый, тотемный
товар – капуста. Не в смысле доллара, а обычная, честная, кочанная капуста,
которую квасят. Потому что по каким-то своим причинам она в нащей стране,
по крайней мере, по официальной статистике, дешевеет первой и очень сильно.
И в результате благодаря ей происходит очень заметное снижение официальной
инфляции.
Но в целом, несмотря на все передержки и недостатки, с инфляцией официальной
статистике полегче: не было бы счастья, да несчастье помогло. Уровень жизни
людей упал очень сильно, и если еще полгода назад это давило в основном
рынки товаров не первой необходимости, включая одежду, то сейчас это давит
уже и рынки продовольствия. Это не давит жилищно-коммунальное хозяйство и
услуги городского транспорта, так как это естественные монополии, там рынок
и не ночевал никогда, там цены и тарифы определяются произволом в чистом
виде. Ну, и бесхозяйственностью, которая покрывается их ростом, разумеется.
Вот сегодня рано утром наблюдал феерическую картину, иллюстрирующую
осмысленность принятия решений в нашей системе управления.
Ночь, дождь, плюс два градуса. И Ленинградское шоссе заволокло клубами пара.
Оказывается, в этих условиях аврально кладут асфальт, потому что один
московский начальник заявил, что нужно убрать колею из левой полосы. Сколько
просуществует асфальт, проложенный таким безумным образом? А в конечном
счете оплатим это варварство и расточительность мы.
Но инфляция снизилась. Дорогой ценой, ценой сталкивания людей в нищету и
безысходность, но она снизилась до нуля, и этим нашему начальству можно
хвастаться.
Статистика по промышленности хорошая: спад сокращается. Этот тот самый
эффект базы, о котором я говорил на прошлых передачах: поскольку у нас
экономические трудности начались в сентябре того года и дальше нарастали, в
этом году сравнение с аналогичным периодом прошлого года в сентябре будет
лучше, чем в августе, а в декабре лучше, чем в сентябре. Если, конечно,
ничего не случится.
Промышленный спад сократился с 12,6% в августе до 9,5% в сентябре: это
минимальный спад с ноября прошлого года! Все хорошо, можно радоваться,
гордиться, бить себя пяткой в грудь, рассказывать, как у нас все
замечательно.
Насчет безработицы: показатели безработицы рассчитывались у нас
добросовестно, четко и адекватно, это были одни из наиболее надежных
показателей. Увы, только до мая. Потом произошел пересчет «задним числом»,
возможно, вызванный не имеющим оправдания с управленческой точки зрения
подчинением Росстата Минэкономразвития, из-за которого вынужден был уйти
уважаемый руководитель Росстата Соколин.
Да, к Росстату были претензии, даже выдвигались обвинения в его адрес, но
Соколин - человек профессиональный, который всегда очень хорошо понимал, что
он делает и где у какого статистического показателя какой имеется «люфт».
По-видимому, давление на него достигло уже запредельной величины, и ему
пришлось уйти.
Непосредственной причиной, похоже, стал перенос переписи с 2010 сначала на
2012, а затем и вовсе на 2013 год. Перенос, возможно, был вызван тем, что
накануне выборов не всем хочется знать, где сколько людей живет. Вторая
причина – демографический эффект 2000-х годов, который тоже, наверное, не
всем интересно знать.
Но не менее интересным событием, предшествовавшим уходу Соколина, стал
пересчет «задним числом» статистики по безработице. Это связывают с
подчинением Росстата Минэкономразвития.
- А он был самостоятельным?
- Он был относительно самостоятельным. Вице-премьер и одновременно
глава Минэкономразвития, конечно, его курировал, но относительная
самостоятельность сохранялась. А теперь это подведомственная структура
Минэкономразвития: насколько можно судить, «шаг влево, шаг вправо считается
побегом, прыжок на месте – провокацией».
Похоже, первой жертвой этого пала статистика по безработице. Мне это очень
обидно: у нас не так много показателей, которые рассчитываются хорошо,
качественно, которым можно верить, закрыв глаза, очертя голову. Теперь одним
таким показателем меньше.
В мае выяснилось, что у нас численность безработных волшебным образом
сократилась на 1 миллион человек задним числом. Таких погрешностей и даже
ошибок у профессионалов не бывает, так что, вероятно, это политически
обусловленная корректировка. И теперь достоверная статистика безработицы –
это большая проблема.
Ситуация усугубляется изменением ее структуры. Вот в сентябре пришли
выпускники наших так называемых вузов.
- Куда?
- Знаете, я Вам чуть ведь сейчас не ответил… В большую жизнь они
пришли, в общем. И самое страшное, что их действительно будут брать на
работу - потому что они себе цену уже, в общем, понимают, и им поэтому можно
платить очень мало денег. Я знаю человека, который реально платит студентам
4-5 курса 3600 рублей в месяц в Москве за работу на износ. Да, это неполная
занятость, и они согласны на это, потому что ничего лучше для них нет.
А теперь представьте себе, что взрослый человек с семьей, имея какую-то
квалификацию, будет заменен тремя или четырьмя такими студентами или даже
выпускниками. Безо всяких мигрантов. Для работодателя это экономия, - а
взрослый работник пойдет на улицу, и статистически это будет не очень
заметно. Потому что так была бы безработица 4 человека, а так – 1 человек,
но по социальным последствиям это будет намного хуже.
Если смотреть дальше по макроэкономическим показателям, у нас даже бюджетный
дефицит снизился с августовских 7,6 до 5,3% ВВП в сентябре. Да, за счет
высокой цены нефти: впервые нефтегазовые доходы федерального бюджета
превысили половину его доходов.
Но все равно это не так плохо. Мне нынешняя ситуация напоминает известный
анекдот про алкоголика, который собрался было вешаться и вдруг видит: бычок
лежит. Он его решил сначала докурить, докурил и обнаружил забытую заначку
портвешка. Он ее выпил, жизнь сразу в розовом свете показалась, и он думает
себе: «А что это я, жизнь-то налаживается».
И многие официальные рапорты вот это «жизнь-то налаживается» отчетливо
напоминают.
Сегодня у нас есть две очень болезненные проблемы, пока не очень
болезненные, но при их анализе становится ясно: нынешнее неполное, далеко не
большинства касающееся благополучие - явление временное, привнесенное нефтедолларами.
С моей точки зрения, нефтедоллары – это очень хорошо, хотя много людей зовет
их проклятием России.
- Есть такое мнение.
- Послушайте, но ведь, когда у вас есть деньги, это всегда лучше,
чем когда у вас их нет. Да, с запойно пьющим ситуация другая, но он, если у
него нет денег, либо умирает от сжатия сосудов, либо находит себе
альтернативу.
Так что, если есть деньги, это хорошо.
Нам, может быть, не все нравится в том, как они используются, но, знаете,
лучше потерять 10 рублей из 100 и даже 30 рублей из 100, чем 10 рублей из 11
рублей: просто больше останется. А ведь коррупция, как известно, по доходам
неэластична.
Так вот, первая проблема сегодняшней России – банковская система. Точнее,
рост доли плохих активов, проще говоря - просроченных кредитов. Когда все
было относительно хорошо, нефтедоллары текли рекой, можно было брать деньги
где угодно, в том числе и на Западе - кредиты раздавались почти кому угодно,
не только в сфере потребительского кредитования, но и в реальном секторе
тоже.
«Посчитали – прослезились». И теперь выясняется, что, несмотря на все
реструктуризации и пролонгации, доля плохих и безнадежных кредитов уверенно
растет. По официальной статистике, сейчас доля просроченных кредитов
составляет 20% от капитала банковской системы России. При этом не
учитывается, что, если просрочены проценты по кредитам, то сам кредит тоже
будут возвращать, мягко говоря, не по первоначальному графику. Поэтому
реально «плохие долги» составляют от 30 до 40% капитала банковской системы
России.
Более явный показатель – доля плохих активов к их общей величине, грубо
говоря – доля просроченных кредитов во всех выданных. Когда в нашей стране
эта доля больше 10%, пора кричать «караул», а норма - примерно 4,-4,5%. В
2007 году был достигнут минимум - 2,3%, а в июле этого года было 7,6%. В
конце этого года, по оценкам, будет 11%, - то есть уровень, требующий
вмешательства государства. Без этого вмешательства доля «плохих долгов»
будет расти быстро и уже весной превысит 18%, превысит уровень
постдефолтного 1998 года.
То есть государству придется в любом случае давать деньги банковской
системе.
- Опять, как год назад
- Это нормально. Во всем мире сейчас экономическая депрессия, в
условиях которой, чтобы выжить, надо замещать государственным спросом
сжимающийся коммерческий спрос.
Вопрос – на что дает деньги государство? Если на модернизацию, это хорошо.
Ну так кто мешает? - бегите, догоняйте, давайте, стройте новые заводы,
дороги, модернизируйте ЖКХ, обновляйте технологии! Но единственное, где это
все можно всерьез услышать - на научных, а точнее, совсем ненаучных
конференциях. На практике это не видно. На практике наша модернизация – это
укладка асфальта по дождю ночью перед заморозками. И это не способ борьбы с
колеей на асфальте, это способ «распила» денег.
У нас нет признаков модернизации, но и это полбеды: если бы они давались
«на поддержание штанов», это было бы не так страшно.
Беда в том, что деньги зачастую даются просто так, без реального контроля за
ними. Весь вопрос нашего будущего – будет этот контроль создан или нет. Очень хочется верить в то, что будет.
Но пока будущее банковской системы – повторение прошлой осени: государство
даст деньги ключевым банкам, чтобы эти деньги распространились дальше по
банковской системе, а дальше – по экономике. Вместо этого эти деньги
провалятся на валютный рынок.
У нас там пока все хорошо: 418 млрд.долл. международных резервов, да еще и
выросшие за последнюю неделю, это прекрасно. Но когда государство будет
вливать деньги, эти международные резервы будут таять под черным солнцем
спекуляций.
Эти деньги будут служить не детям, не дорогам, даже не автопрому
несчастному, к которому тоже много претензий, а спекулянтам, которые эти
деньги будут уводить из страны.
И звоночек уже прозвенел. Чистый отток капитала в третьем квартале – 31,5
млрд. долларов, почти столько же, сколько в кошмарном первом (35,2
млрд.долл.). Да, во втором квартале был чистый приток. Не такой большой, как
ожидалось, не 7,2, а 4,4 млрд.. Да, это не заводы, а спекулятивные деньги и
реструктуризация долгов, - но хоть что-то.
Отток капитала в третьем квартале был вызван тем, что в июле Банк России
дестабилизировал валютный рынок, и рубль качало как известно что известно
где. Валютные и фондовые спекулянты перепугались - и в июле ушло 16,0 млрд.,
в августе 9.4, а в сентябре 6,0 млрд.долл.. Отток затухает, как видно: может
быть, в октябре будет даже чистый приток.
Но сам по себе отток пока - тревожный звоночек. Важно и то, что возобновился
отток по неофициальным, «черным», не видимым государству каналам.
- По-настоящему ушло больше? Если учитывать теневые каналы?
- Нет. Статистика движения капитала – это очень хорошая,
качественная статистика, в этом специалисты Банка России молодцы. В ней
сальдо оттока капитала по «черным каналам» улавливается как «чистые пропуски
и ошибки»: это сальдо движения, которое Банк России не видит. А поскольку
наблюдение качественное, то можно считать, что появление погрешности вызвано
не тем, что у кого-то где-то калькулятор перегрелся, а тем, что происходят
скрытые операции с капиталом. Так вот, как только государство вольет деньги
в банковскую систему без контроля, отток капитала усилится.
- Если фиксируют, сколько уходит, нельзя ли подключить ФСБ, другие
контролирующие органы и вмешаться в ситуацию?
- Прекрасная идея. Только ведь, чтобы, как Вы говорите, «подключить
контролирующие органы», их нужно сначала создать. При всем уважении к многим
нашим ведомствам. Ведь каждая банковская проводка больше определенной суммы
фиксируется и анализируется. Теоретически, если вы отправите за рубеж
какую-то сумму денег, к вам имеют право прийти и спросить, «откуда
дровишки». Более того, ваш банк обязан это у вас спросить. В конце концов,
когда из страны уходят миллиарды долларов по черным схемам, проведите
соответствующие расследования. В чем дело? Было бы желание.
- А в чем дело?
- Правда, есть одна деликатная сфера. Любое приличное государство,
которое серьезно занимается внешней политикой, иногда сталкивается с
необходимостью потратить деньги за пределами страны на те или иные
деликатные вещи.
- Типа «золота партии»?
- Например, купить что-нибудь, что ему не хотят продавать, через
пятидесятые руки. И это не всегда удобно проводить через официальные
импортные контракты. Такое бывает, но это копеечные расходы на фоне общих
потоков капитала.
Скорее всего, работающие в контролирующих органах просто не хотят
связываться. С одной стороны, это действительно сложно, с другой - это
сложная специфическая сфера, отчасти криминальная, имеющая серьезные
политические выходы, далеко не обязательно в нашей стране. Чтобы с этим
связываться, нужно иметь не просто системное видение мира, но и системную
защиту интересов людей, которые этим будут заниматься.
- И нужны комиссары Каттани.
- Вот знаете, с героями у нас пока относительно все просто. Этих
комиссаров найти, воспитать, обучить не так сложно. Было бы желание.
- Честных людей много.
- Это проблема желания государства. А кроме того, есть много
функций, которые даже не очень честные люди выполняют неплохо. Ну да,
подворовывают. Но если он свою основную функцию выполняет на 90 %, в наше
время это уже нормально. И если он будет знать, что это приоритетная сфера,
и за любое подозрение с него голову снимут вместе со звездочками, он свои
обязанности будет отрабатывать. А хамить и гадить он будет в других сферах,
- и там его нужно ловить и наказывать, но по базовому направлению он будет
отрабатывать нормально.
- И это уже хорошо.
- У нас, к сожалению, нет желания бороться с теневым оттоком
капиталов. Проблема та же, что и везде: нет желания контролировать
распространение денег государства в экономике. Нет желания контролировать
вывод денег из экономики. Я очень хотел бы ошибиться, это мое частное
мнение.
- Ну и боязнь обидеть кого-то из больших людей.
- Конечно же, страх. В 2004 году закрыли один из банков, который
занимался обналичкой в безумных размерах. Ребята им владели серьезные и
долго держали осаду против Банка России. Никакая ФСБ их взломать не могла
очень долгое время, просто не могли зайти в банк. И это породило банковскую
дестабилизацию.
Люди в Банке России, которые этим занимались, получали конкретные угрозы.
Государство предоставило защиту заместителю председателя Банка России,
одному. Членам его семьи не предоставило, его подчиненным не предоставило. В
нормальной ситуации, если это происходит, то тот, кто не обеспечил им
защиту, должен нести ответственность за преступно халатное исполнение своих
обязанностей. Потому что ведь могло все, что угодно, случиться. И люди,
лишенные защиты, могли просто отказаться работать, могли сказать: я клерк,
чего мне под пулями бегать. Они этого не сказали – по сути дела, подвиг
совершили. И этот банк был закрыт.
Но урок для всех госслужащих был страшный: не суйтесь, вас государство не
защитит, если вы вздумаете защищать его интересы.
И это очень неправильно.
Но что мы все о банках? Нужно поддерживать банковскую систему, но она лишь
инструмент. В первую очередь нужно поддерживать реальный сектор,
обеспечивать социальную защиту, помогать регионам. Это все вещи очень
взаимосвязанные.
- Мы говорили о плохих активах.
- Их не нужно бояться. Вторая волна кризиса будет, при всех наших
проблемах, значительно мягче, чем первая.
В том числе из-за психологической адаптации менеджеров и в бизнесе, и в
государстве. За 9 лет с 1999 до 2008 года выросло целое поколение
руководителей, не имевших кризисного опыта. Они привыкли, что жизнь – это
путь от победы к победе, что все хорошо и будет еще лучше, «потому что так
было всегда». Они привыкли к непрерывному расширению спроса, а в кризис
столкнулись с его сжатием. Они оказались не готовы, и много ошибок было
сделано из-за этой неготовности. Бизнес на этих ошибках выучился. Наши
предприниматели – жесткие, жестокие, бесчеловечные - но они поняли, что
бывает плохо, и в ситуации, когда все плохо, тоже можно работать и
нормализовывать ситуацию. Они выучились, и это дает стране дополнительный
запас прочности.
- Жизнь продолжается.
- Стали тратить Резервный фонд. В сентябре потратили 9,5
млрд.долл.: при таких темпах его хватит до следующего лета, но у бюджета
есть еще заначки.
Главное - был преодолен психологический барьер: стало ясно, что эти деньги
можно тратить, можно жить с дефицитом бюджета, и это еще не катастрофа.
Ну, и главное: цена нефти все же не 34 доллара за баррель, а 77, и это
обеспечивает значительно большую мягкость кризиса, значительно большую
стабильность. Если в первую волну кризиса, прошлой осенью, банковская
система России стояла на грани физического уничтожения, если мы были
свидетелями обвала экономики в прямом смысле, то этой зимой подобного не
будет. Будут неприятности, будут проблемы. Но не тряхнет, не разобьет, - а
качнет. Вторая волна кризиса, в отличие от предыдущей и последующих, будет
мягкой, относительно комфортной, хотя не для всех. Я говорю про экономику в
целом.
- Так значит вторая волна кризиса будет зимой?
- Здесь работают два фактора. Первый – цена нефти. Чем она выше,
тем дольше мы оттягиваем вторую волну кризиса.
И второй – согласие внутри нашего политического класса, хотя грамотней было
бы говорить о правящей тусовке. И в этом отношении меня тревожит несколько
малозначимых явлений, каждое из которых поодиночке мелко и малозначимо, а
вместе они складываются в картину массы булавочных уколов.
Есть ощущение, что начинается предъявление счетов 2000-м годам так же, как
предъявляли счет сначала «партократии», а потом 90-м годам. Помните, Ельцин
бросил клич: во всем виноват Чубайс! Мы-то знаем, что он не во всем виноват,
что ему просто хватило бессовестности выразить эпоху. Потом были вброшены в
оборот «проклятые 90-е годы», ради борьбы с которыми бюрократии нужно было
посадить Ходорковского, чтобы не мешал своими протестами против коррупции.
Потом были чеченские бандиты… И вот сейчас начинается предъявление похожих
счетов 2000-м годам. Эпизодично, мелко, булавочными уколами, - но в целом
эти уколы складываются в тенденцию.
- Например?
- Например, встреча премьера с тишайшими писателями, где его
спрашивают, что там с Ходорковским. А премьера к этому вопросу, судя по его
реакции, не подготовили.
Я категорически против этой репрессии, это позор России, который еще
аукнется всем нам, и государству в первую очередь, но премьеров к встречам,
вообще говоря, готовят. Прошлый раз неподготовленным выпускался на встречи с
творческой интеллигенцией Хрущев, и сейчас уже понято, что то была
сознательная «подстава», дискредитировавшая его.
Второй эпизод: опять стали вспоминать взрывы жилых домов в разных городах и
феерические учения в Рязани в 1999 году. Эти события, безусловно, требуют
расследования, но не со стороны людей с очень прозрачной политической
позицией, которую мы детально обговорили неделю назад. Не со стороны
российских либералов, истово верующих, что солнце восходит даже не просто
«на Западе», а непосредственно в городе Вашингтоне.
- И не со стороны беглого Березовского.
- А главное, что защитники официальной точки зрения, не
принадлежавшие к официозу, были нарочито неубедительны. Я мог бы отстаивать
эту позицию, хотя я к ней скептически отношусь, значительно более
эффективно. Хотя у меня никакой информации нет, просто на основе газетных
публикаций. Тот лепет, который раздавался в ответ на обвинения, вызывал
ощущение осознанной провокации.
Далее - выборы в Мосгордуму. Масштабы нарушений, о которых говорилось и
которые были видны, производили ощущение провокации даже не против Лужкова,
а против всех 2000-х годов. Достаточно вспомнить, что на избирательном
участке, где голосовал лидер «Яблока» Митрохин с семьей, «Яблоку» не было
засчитано ни одного голоса! Хотя, возможно, он за ЛДПР проголосовал, чем
черт не шутит…
Я не питаю к 2000-м симпатий, все 2000-е годы я очень жестко критиковал то,
что делалось. Я говорю о другом: когда начинаются внутренние разборки, это
признак дестабилизации. Когда национальная интеллигенция начинает рассуждать
о восстановлении исторической справедливости, это путь к резне: доказано
ужасным опытом конца 80-х – начала 90-х годов. Поэтому, хотя все мы любим
справедливость, когда национальная интеллигенция начинает рассказывать про
восстановление национальной справедливости, ей нужно затыкать рот любыми
подручными методами, потому что иначе будет плохо.
- Плохо и самой интеллигенции.
- Да. Самая лютая несправедливость покажется раем по сравнению с
тем, что эти прекраснодушные, но очень неразумные люди сотворят со своей
страной и народом.
И то же самое начинается сейчас внутри правящей тусовки. Если вы не знаете,
как вы будете решать проблему - не создавайте ее. Стыдно цитировать
Горбачева, но больше некого: «Не раскачивайте лодку». Да, как тогда
говорили, мы все в одной лодке, но некоторые в качестве провианта, но все
равно.
Когда я вижу эти булавочные уколы, которые складываются в общую картину, я
четко фиксирую, что это дестабилизация. Дорогая нефть – это фактор
стабилизации, а внутри системы зреет пока какой-то разброд, а завтра будет
драчка, которая станет фактором дестабилизации.
Теперь, наконец, обратимся к реальному сектору. Нефтедоллары – чудесная
вещь, вот только они никогда не распространяются равномерно. Государство как
раз и существует в том числе для того, чтобы нефтедоллары шли одним мощным
потоком и чтобы этот поток разделить на всех. По какому принципу - зависит
от позиции государства. Если мы занимаемся модернизацией, деньги делят среди
тех, кто модернизируется. Если мы поощряем иждивенчество - среди тех, кто
лежит на боку. Но если мы не проводим никакую – или почти никакую -
распределительную политику, деньги достаются только тем, кто их
зарабатывает. Великолепно!
- По справедливости.
- Но это означает, что при среднестатистическом благополучии есть
отрасли, регионы и социальные группы, которые захлебываются от избытка денег
- и тут же, рядом есть отрасли, регионы и социальные группы, которые
находятся в состоянии жутчайшей, дичайшей нищеты. И их в упор не видно, пока
они не перекроют федеральную магистраль, потому что статистика в среднем
всех уравнивает.
Управление средней температурой по больнице – это управление вслепую, это
работа на кладбище, а не на роддоми.
Все с начала августа хором говорят об АвтоВАЗе. Такое ощущение, что у всех,
у кого солнце восходит не в Вашингтоне, у них оно восходит в Тольятти.
Так вот, дорогие товарищи, АвтоВАЗ свои проблемы решит сам, пусть даже
шантажом государства. Потому что это было 108 тысяч занятых, сейчас после
увольнения 5,5 тысяч пенсионеров это 100 с лишним, а с учетом выода
отдельных предприятий «в сторону» - 96 тысяч занятых.
- А всего 22 тысячи хотят уволить.
- До 2012 года, чтобы АвтоВАЗ был на что-то похож, нужно, если
верить письму Минпромторга, уволить половину. Разница между этой половиной и
22 тысячами, разница между 2009 годом и 2012-м – это в чистом виде
социальная помощь. АвтоВАЗ свои проблемы, не мытьем так катаньем, не хорошо
так плохо, но решит сам.
«Крупняк» сам свои интересы защитит.
Наша проблема – это поселки городского типа и мелкие моногорода, которые
находятся не на федеральной трассе. А хоть бы и на федеральной тоже, потому
что не у всех людей хватит духу ее перекрывать, а без этого на них не
обратят внимания.
У нас должен быть сквозной мониторинг всех таких городов и поселков не на
уровне губернатора, у которого самого кошелек зачастую пустой, а на уровне
федерального центра, чтобы давать деньги, пусть даже минуя губернатора,
пусть даже напрямую, пусть даже в нарушение бюджета и дисциплины, но чтобы
люди жили. Это вопрос социальной защиты.
А с другой стороны, сколько можно просто кормить людей? До полного отбивания
у них инстинкта к труду, а дальше? Да, нужно делать модернизацию, масштабные
проекты - и вытаскивать в эти проекты людей из этих умирающих городков.
Иначе будем кормить их бесконечно до их полного одичания, и денег все равно
никогда на всех не хватит.
Я понимаю, что стратегию и политику модернизации можно вырабатывать до
победы коммунизма, но начните простые проекты. Лучше ошибиться, что-то
делая, чем не ошибиться, не делая ничего. Потому что, делая что-то, даже не
очень нужное, люди привыкнут работать, восстановят трудовые навыки,
квалификацию и просто восстановят привычку к самоуважению, черт возьми.
- И потом начнут что-то нужное делать.
- А потом их уже можно будет направить на что-то нужное. А у нас
вот эта чудовищная дифференциация между работающими, сидящими на шее и
сброшенными в натуральное хозяйство просто разрушает страну, разрывает
единое экономическое пространство.
Когда вы едете по федеральной трассе в Подмосковье, у вас одни законы. А вот
в среднем Подмосковье свернули вбок - и попадаете в другой мир. Где молодые
люди катаются на старенькой машины от одной трассы до другой. Они выехать не
могут, потому что у них прав нет, и нужно совершить большое усилие над
собой, чтобы эти права получить. И они живут в этом мире. Это мир одичания,
нищеты даже в Подмосковье. Что уж говорить о более дальних регионах.
И у государства главной задачей модернизации должно быть восстановление
целостности нашей страны не с точки зрения присоединения или отсоединения
Кавказа - бог с ним, с Кавказом. Надо, чтобы внутри каждой области в
богатом областном центре, в среднеработящем городке и в последней деревне
жили по одним законам. Ну хотя бы по законам, - образ жизни все равно будет
разным, но чтобы он со временем сближался, а не разделялся. Иначе мы в
пределах одного квадратного километра получаем три разных России, которые
друг друга не просто ненавидят, а даже не понимают.
Вот в чем задача модернизации. Здесь целина непаханая. И нефтедоллары – это
не проклятье, это счастье, это то, что можно использовать прямо сейчас.
Но, к сожалению, мы не используем этот шанс. Мы обсуждаем третьестепенные
вопросы. Будут увольняться с АвтоВАЗа 22 тысячи или 55, - я понимаю, для
этих 55 тысяч это вопрос единственно значимый, вопрос жизни и смерти. Потому
что они не найдут себе работу при нулевой трудовой мобильности. Но, черт
возьми, сделайте два десятка мощных инвестиционных проектов по
восстановлению инфраструктуры: здесь и думать-то почти не нужно:
инфраструктура кормит сама себя, вытягивает сама себя.
Ограничьте коррупцию, воровство, произвол монополий, чтобы эти проекты
были относительно дешевы, и вам будет плевать, сколько увольнять с АвтоВАЗа,
потому что у вас будет дичайшая нехватка рабочей силы. Как только вы начнете
модернизационные проекты, выяснится, что любой человек, способный работать 8
часов в сутки, делать хоть что-то хоть с какой-то степенью добросовестности,
будет на вес золота. У вас упадет алкоголизм, потому что пить станет
бессмысленно, когда можно заработать и жить хорошо. У вас люди поедут из
сгнивающих заживо деревень и поселков городского типа, это не будет вопрос
социальной защиты населения. Это будет вопрос информирования людей, чтобы
они могли выбрать место получше, выбрать себе подъемные, выбрать сначала
общежитие, а потом квартирку. И все.
- Как в советские времена на Дальний Восток вербованные ехали.
- Нужно учесть как позитивный опыт, так и негативный Советского
Союза. Когда на Дальний Восток ехали вербованные, а потом они по 50 лет там
жили в мечтах вернуться «в Россию», это не годится. Нужно сразу делать
социальную сферу, культурную сферу, чтобы к ним из Москвы уезжали, как в
Академгородке.
И нужно сразу создавать такие сочетания производств, чтобы была работа и для
мужчин, и для женщин. И чтобы у них была перспектива, это тоже советский
опыт. Почему у нас в Иваново было производство станков с числовым
программным управлением, в городе невест? А потому что невестам женихи
нужны, а иначе там будет сумасшедший дом, а не город. Почему советские
бюрократы, которые свою страну не уберегли, развалили, которые проиграли
глобальную конкуренцию не таким уж и сильным соперникам, они могли, а эти
все замечательные «эффективные манагеры» не могут? Потому что мотивация
другая.
- С кучей нефтедолларов.
- Потому что хотят не совсем ту страну развивать. «Не ту страну
назвали Гондурасом». Все упирается в мотивацию.
Мы можем решать бесконечно мелкие, частные задачи, это будет ужасно сложно,
и мы никогда ничего не решим. Потому что нужно решать одну глобальную задачу
модернизации. И тогда мелкие вопросы будут решаться сами собой, если не на
автомате, то полуавтоматически.
- Вспомним тришкин кафтан. Чем латать постоянно, так и будет
рваться, лучше новый кафтан.
- Конечно, тем более, что в Америке что модернизировать? Страна
отстроена. В Японии страна отстроена. Уже Китай отстраивается. Займитесь в
нашей стране восстановлением на базе современных технологий, сделайте
человеческую инфраструктуру – и вы увидите через 10 лет, что такое коммунизм
с человеческим лицом.
