  |  |    |
  
|
2011.11.18 , Комсомольская правда , просмотров 687 Гость – эксперт, доктор экономических наук Михаил Делягин. Ведущая – Нина Кузьмина. Кузьмина: – Давайте обсудим весьма интересную тему, которая в последние годы в нашем государстве стала очень актуальной, потому что с началом экономических преобразований у нас был взят курс на модернизацию. Сегодня мы попытаемся разобраться, что же это такое, с чем это едят и что мы тут неправильно делаем, почему у нас не модернизируется экономика. Делягин: – Слово «модернизация» стало уже своего рода ругательством… Кузьмина: – Ну что ж, давайте определимся тогда, в чем суть. Делягин: – Ну, суть в том, что у нас достаточно старые технологии. Технологии в производстве, на самом деле, 60-70-е годы, кое-где есть 80-е, кое-где даже 90-е, кое-где даже современные, но этого очень мало. Эти технологии отстали от жизни, их нужно кардинальным образом обновить. Для того, чтобы производство и экономика в целом были более конкурентоспособны. И, к сожалению, это касается не только заводов. Самое болезненное и сложное – это касается системы управления обществом и самого общества. Потому что наше социальное устройство адаптировано к тому, что было, прости господи, полвека назад. И оно уже не вполне отвечает требованиям современных технологий и, соответственно, оно самостоятельно нас ограничивает в конкурентной борьбе, мешает нам зарабатывать деньги, мешает нам чувствовать себя нормальными людьми и быть успешными людьми. Это не означает, что мы должны отказываться от самих себя. Это не значит, что мы должны отказываться от дорогого нам. Это не значит, что мы должны слушать разного рода шарлатанов, которые что-то нам рассказывают. Мы должны жить своим умом, мы должны опираться на свои силы, потому что других сил у нас нет, но мы должны осовремениваться. Не обязательно обгонять весь мир, не обязательно заново открывать Америку. Но мы должны соответствовать тем вызовам, которые к нам предъявляются сегодня. Если мы хотим жить в современном мире, мы должны быть конкурентоспособными с нашими конкурентами, иначе нас просто съедят, выплюнут косточки и на могиле будет написано: они очень старались. Кузьмина: – Они боролись за модернизацию. Делягин: – Да. Но, к сожалению, у нас все достаточно просто. У нас очень хорошее у государства понимание того, что нужно делать. Вернее даже, что нужно говорить. Если посмотреть высказывания наших руководителей за последние четверть века, вы знаете, ничего плохого мы не увидим. Кроме приказа расстрелять Белый дом, разрушения Советского Союза… Все, что делалось, делалось из лучших пожеланий и по этой мощеной благими пожеланиями дорожке мы пришли в состояние экономического, социального, культурного и всех остальных видов кризиса. Заговорили о модернизации – замечательно. Но ускорение, с которого все началось в 85-м году, тоже было модернизацией, просто другое слово придумано. Сейчас все слова правильные. Но если мы посмотрим на то, что делается, мы увидим, что модернизация – это, в основном, на словах. Что такое модернизация на деле? Позвольте перечислить. Первое – это замена лампочек Владимира Ильича, которые, безусловно, устарели за последние 80 или даже 90 лет, на лампочки Леонида Ильича, которые тоже устарели за последние 40 лет. Лампы дневного света – это лампы Брежнева, лампы 80-х годов. А о современных светодиодах речи на государственном уровне не идет. Второе – это цифровое телевидение. Очень правильная вещь. Я, как человек, который любит что-то посмотреть по телевизору, руками и ногами за. Только, извините, пожалуйста, во-первых, это дело не государства, это вполне может быть сделано усилиями бизнеса, а, во-вторых, сроки переносятся уже третий или четвертый раз. Я понимаю, почему переносятся сроки использования более экологичных двигателей. Потому что это проблема для автолюбителей, проблема, главным образом, для автопроизводителей. Они этого не хотят, они лоббируют избавление себя от излишних расходов на переход на более современные двигатели. Кому мешает цифровое телевидение, я не понимаю, но это переносится. Дальше – широкополосный Интернет. Вот уж когда вовремя была дана команда солнцу взойти, солнце взошло и все почувствовали себя модернизаторами. Это в чистом виде бизнес, это делается руками бизнеса. Потом бизнеса, иногда даже кровью бизнеса и сверхприбылями бизнеса, не будем об этом забывать тоже. Государство всего лишь не мешает. Наконец, этот замечательный проект Сколково. Дорогие коллеги, Сколково – это гениальный инвестиционный проект. Гениальные девелоперский проект. Вы берете картофельное поле на окраине города и объявляете, что здесь не действуют российские законы. Вплоть до использования русского языка. Кузьмина: – И до отмены Конституции. Делягин: – Ну, о Конституции там не говорится, но отмена всех остальных законов. И, пожалуйста, если вы зарегистрируетесь в этом районе, то будет вам счастье, вы будете жить и работать где хотите на территории России, ну, почти как в Европе. Соответственно, недвижимость вокруг резко взлетает в цене. Мы это проходили в 94-м году в свободной экономической зоне Ингушетия. По немножко более сложной схеме, но идея была та же самая. Там есть одна существенная новация, одна качественная новация. Действительно, в Сколково отрабатывается модель частного государства. То есть, государства, которое управляет не от имени граждан, а от имени корпораций. Всем правит совет инвесторов – это верховная и высшая власть в Сколково. И даже РФ входит в совет инвесторов не как государство, а как один из инвесторов. Это действительно новация, это действительно вещь новая, но, извините, это не модернизация, это возвращение в раннее средневековье. Кузьмина: – По сути, мы изначально задаем какие-то не те посылы? То есть, мы пытаемся, у нас лежит вот этот сумасшедший камушек с надписью «модернизация», мы пытаемся его поддеть, но чего-то все не с того края? Делягин: – Какой вы счастливый человек, если у вас этот камушек лежит. У огромного количества людей этот камушек просто падает. Кузьмина: – Что вы имеете в виду? Делягин: – Вы чиновник, дана вам команда модернизироваться. И вот вы елозите в своем кресле и думаете, как же теперь быть? Безумие происходит в регионах. Это мы здесь в Москве смеемся, а в регионах губернаторы вызывают подчиненных и говорят – так, вы обязаны вести страничку в Фейсбуке. Я недавно был в одном из городов не так далеко от Москвы и посмеялся там над несчастным тверским губернатором, которого уволили после того, как он написал про кремлевского червяка в Твиттере. Мне сказали – а что вы смеетесь? Во-первых, сравните кремлевского червяка с губернатором! О чем речь? Губернатор еще долго прожил после того, как выпендрился на кремлевского червяка. А с другой стороны, поставьте себя на его место. Вы обязаны писать в Фейсбук, вы обязаны обеспечивать высокую посещаемость Фейсбука. А для этого вы должны писать что-то новенькое. Ну, естественно, вы пишите более-менее жареные факты, но в какой-то момент у вас отказывают тормоза и вы забываете, что можно, а что нельзя. Кузьмина: – Что нельзя писать про кремлевского червяка. Делягин: – Ну, например. Понимаете, вот когда вы действительно губернатор, на вас висят проблемы вашего, может быть, вашего бизнеса, на вас висят проблемы благополучия отрасли, пусть даже не развития, это действительно дополнительная вещь, которая может просто привести к разрыву сознания. Кузьмина: – Я понимаю, да, модернизация у нас кривенькая, косенькая, наша, российская, там в рубище в каком-то заплатанном, но неужели действительно доходит до такого бреда, что все обязаны вести страничку в Твиттере? Делягин: – Нет, вы, конечно, можете не вести страничку в Фейсбуке, но это будет некий вызов, на вас будут косо смотреть. Вот начальство сказало, а вы манкируете. Вот вызовет вас завтра главный редактор и скажет – так, вести страничку в Фейсбуке, а вы не ведете эту страничку. Формально у вас в трудовом контракте не прописано, что вы обязаны это делать, а, с другой стороны, вы обязаны соблюдать корпоративную культуру, а вы ее не соблюдаете. Вас, конечно, никто с работы не выгонит за это, но смотреть будут косо. Кузьмина: – Слава богу, у нас в редакции таких порядков пока нет. Михаил Геннадьевич, вот у нас чиновники как сейчас воспринимают сам этот термин «модернизация»? Делягин: – Вот раньше говорили «Народ и армия – едины», вот наши чиновники во многом едины с народом и слово «модернизация» значительная часть наших чиновников воспринимает как нецензурное ругательство. Знаете, некоторые и них пишут название одной нашей партии с отточиями, как ругательство. Скоро «модернизация» будут писать примерно так же. Потому что всех крайне раздражает, что безумное количество слов, очень мало дел и дела не те, которые должны быть. Мы знаем про наше государство все, мы про него много рассказывали в моих передачах, сейчас я просто хотел бы зафиксировать, а что должно быть. Вот первый шаг к тому, чтоб «модернизация» пошла не на словах, а на деле, чтобы я сел вот в следующий раз и сказал бы – вы знаете, я терпеть не могу наше руководство, меня тошнит от всех министров, я не хочу про них говорить ни одного хорошего слова, но приходится, потому что они все делают правильно. Вот я хочу попасть в такое положение, но за последние двадцать лет не получалось. Что такое модернизация? Смысл – конкурентоспособность. Критерий конкурентоспособности – у меня много рабочих мест, люди производят то, что находит спрос не только на моем рынке, но и в мире. Что для этого нужно? Для этого нужно, чтобы что-то производилось в стране. Хотя в этом большая проблема с западом, потому что, если здесь что-то начнет производиться, то мы будем отнимать прибыли у импортеров, которые аналогичную продукцию поставляют сюда и сразу начнутся политические конфликты. На ровном месте начнутся. Кузьмина: – Грызня начнется, конечно. Делягин: – Сейчас у нас ситуация простая. У нас все, что мы делаем руками, мы делаем хуже китайцев. Мы делаем хуже в экономическом смысле – мы делаем дороже. Но значительную часть этого они уже делают лучше. Значит, нам нужен протекционизм на уровне хотя бы Европейского союза, я это подчеркиваю. То, что разрешено Европейскому союзу, должно быть разрешено и России, мы ничуть не хуже их. Мы должны иметь те же права, что и они. Мы не должны исходно фиксировать себя в качестве людей третьего сорта и страны третьего сорта. Это дозволено Евросоюзу. Неважно, дозволено это или не дозволено нам, мы должны вводить аналогичные защитные меры, если, конечно, они нам нужны, явочным порядком и говорить – ребята, нас это не волнует, если вы сделаете наших политиков невъездными, ничего, они потерпят, отдохнут в Мордовии, в крайнем случае. Кузьмина: – Ну да, там тоже хорошо. Делягин: – Кому как. Но нашим политикам будет хорошо везде. После этого умеренный протекционизм. Просто потому, что нам нужны рабочие места. Да, производство будет выходить на хороший уровень, будут наращивать мышцы, будут наращивать силу, пожалуйста, можно будет снимать эти барьеры. Но на первом уровне – не ниже уровня Евросоюза должны быть барьеры. Чтобы рабочие могли работать. Второе. Да, мы видим попытки модернизации. Строят автодорогу и дальше начинается ожесточенная дискуссия – дороже километр этой дороги, чем километр адронного коллайдера, выдолбленного в скальном грунте или дешевле? И лоббисты кричат – дешевле. Остается только развести руками и сказать – ну, конечно, это хорошо, что он дешевле. Вопрос – на сколько? Строят, мы знаем, трудолюбивые соотечественники, находящиеся на нашей территории нелегально, попутно растет преступность, попутно растет социальное отчаяние, что граждане России лишаются рабочих мест и так далее. Но главная проблема в том, что, по-видимому, воруют. То есть, если мы сейчас начнем заниматься модернизацией, по-настоящему, по-честному, то модернизации не будет, потому что, как сказал один государственный деятель, украдут все. Значит, нужно ограничивать коррупцию. Ограничивать коррупцию несложно, это не национальный русский танец. Более того, наше низкое положение в рейтинге «Транспаренси интернешнл» это не рейтинг коррупции, это рейтинг протеста против коррупции и он показывает, что мы против коррупции протестуем. Это хорошо. Кузьмина: – Но мы не боремся против нее. Делягин: – Мы не можем бороться. Потому что, если вы сейчас начнете бороться с коррупцией, то завтра вы сядете в тюрьму. В лучшем случае. Соответственно, государство должно начать бороться с коррупцией. Для этого стандартные меры. Коррупция – часть организованной преступности. Во власти не бывает коррупции без организованной преступности, это у вас может нянечка в детском саду вымогать деньги вне рамок мафии, а человек на госслужбе всегда действует в рамках мафии, по другому не бывает. Первое – итальянский метод. Если бизнесмен или человек дает признательные показания, что он дал взятку и он сотрудничает со следствием, даже если он не явился с повинной, а если он бегал, но его поймали, он освобождается от всякой ответственности. Это разрушает круговую поруку между тем, кто организует коррупцию и тем, кто является ее жертвой. Кузьмина: – Вы думаете, если, например, избавить какого-то мелкого нашего клерка, госслужащего от наказания… Делягин: – Нет, нет, не клерка, а того, кто дает взятки. Кузьмина: – То есть, нас с вами, если мы понесем, например, там 10 тысяч… Делягин: – Да, как делали в Италии. Ловили бизнесмена. Он прятался, убегал, скрывался, врал, пытался уехать из страны. Его ловили. И говорят – дорогой друг, мы знаем, что ты давал взятки 20 чиновникам. У нас есть все данные, можешь посмотреть. Значит, ты сдаешь нам четверых из них, любых, по своему выбору, и идешь отсюда и становишься честным человеком. За пять лет у них сменилось шесть правительств. Потому что все привыкли к коррупции. Но сейчас мафия выброшена из политической жизни на севере и в центре Италии и существенно ограничена в своих возможностях на юге Италии. Это победа. США. Когда у них при помощи мафии грохнули Кеннеди, а потом мафия сильно поиграла против Никсона, сначала за него, потом против него, стало ясно, что это политическая сила, Никсон, великий президент Америки, дал команду подготовить закон и они заработали примерно в то время, когда его выкидывали из власти. Мы все знаем эти законы по детективным фильмам, какие преступления может совершать агент, внедренный в банду и так далее. Ничего подобного, главное – другое. Главное в том, что, если член организованной преступной группировки не сотрудничает со следствием, то у него могут быть конфискованы активы не только приобретенные преступным путем, но вообще все активы его семьи. Кузьмина: – Это было бы интересно. Делягин: – Это не советская система, когда человек выходит из тюрьмы, у него есть только то, что на нем надето и – или вербуйся на север, или совершай преступления, или подыхай с голоду. Нет. Пожалуйста, вашей семье дадут все по социальному минимуму. То есть, у вас будет квартира, у вас будет даже машина эконом-класса, может быть, даже новая. Вам оставят часть ваших сбережений для того, чтобы вы не стали бомжом и для того, чтобы ваши дети не стали шпаной. Но не больше. У вас отберут все активы, которыми вы можете влиять на общество. И мафиози оказывались в ситуации – или сдавай всех, или оставайся без денег. А общак не резиновый, на всех не хватит. И мафиози стали сдавать своих. В массовом порядке. И мафия лишилась значительной части своей экономической базы. Она была выброшена с верхнего уровня политики. И третье – это уже не обязательно, это желательно. Простейшая вещь – электронная система принятия решений. У нас, как обычно, при подготовке реформ пользуются очень плохими переводами с английского языка. Я не знаю почему. Думаю, что, вместо того, чтобы нанять приличного переводчика, берут программу какого-нибудь транслейтера и переводят, пока не надоест. А надоедает довольно быстро. И поэтому переводят частично. У нас электронное правительство – это электронный интерфейс взаимодействия граждан с властью. То есть, в переводе на русский язык, если раньше вас посылали при личном общении или в письменном виде в течение двух месяцев, теперь вас пошлют в течение двух дней. Это самая менее важная часть. Потому что электронное правительство главное – это электронная система принятия решений, когда все происходит быстро и споры, которые длятся годами, решаются в течение трех дней максимум. А самое главное счастье коррупции – это возможность незаметного для вас контроля всей вашей деятельности. Возвращаясь к борьбе с коррупцией, вот что бывает обычно, когда в наших органах власти и даже в бизнесе начинается проверка. Первое, что происходит после этого – горят архивы. Мы все прекрасно помним – товарищ Чубайс возглавил РАО ЕС России, очевидно, он чем-то заинтересовался – и нате вам, новогодний пожар 1998 года. А сейчас это невозможно в рамках электронного документооборота, потому что вы не узнаете, что вас проверяют до тех пор, пока к вам в кабинет не придут с ордером на арест. Все очень просто – электронная система принятия решений – видно, на основании каких данных вы принимали решение и какое решение вы приняли. Если вы посмотрели все данные и из этих данных следовало, что выиграть конкурс должна фирма А, а в результате вашего решения победила фирма Б, извините, вы либо ненормальный, либо совершили уголовное преступление и, скорее всего, второе, потому что неумных людей в нашем государстве не держат. И в Америке, и в Италии, и в Грузии действовали без этой системы, но эта вещь крайне полезная. То же самое можно говорить о высылке всех воров в законе из страны по опыте Беларуси, Грузии и Молдавии. Да, конечно, им было проще, они высылали в Россию. Куда высылать нам, не очень понятно, но если уважаемым людям предложить уехать куда-нибудь или остаться здесь, но в местах лишения свободы, они найдут куда им уехать. И это будет достаточно гуманный подход, потому что вор в законе, с одной стороны, человек, к которому обычно крайне мало каких-либо юридических претензий, а, с другой стороны, человек, который участвует увлеченно в незаконной деятельности так, что оставлять его на свободе не очень хорошо. Кузьмина: – Чиновники – понятно, тормозят они у нас модернизацию – это все ясно. А еще такой вопрос. Не только же у нас в чиновниках кроется корень зла. Потому что частенько звучит такое мнение, что и бизнес у нас не стремится вставать на эти модернизационные рельсы… Делягин: – А зачем бизнесу чего-то внедрять? Кузьмина: – Ну как зачем? Издержки снижать. Делягин: – Монополизированный бизнес зарабатывает не на прибыли, он зарабатывает на издержках. В чем ужас монополии? В чем ее пагубность? У меня монопольное положение, мне интересно повышать прибыль, я завышаю издержки. Я с издержек залогов не плачу, в отличие от прибыли. И умирает все. А если мы ограничиваем произвол монополий, развиваем конкуренцию, первый, кто придет к госчиновникам вот с таким паяльником – будет бизнес, который скажет – сволочи, мне нужна инфраструктура, мне нужна легкость принятия решений, мне нужны стратегические приоритеты. Кузьмина: – Все, о чем мы сейчас говорим? Делягин: – Абсолютно. Но, естественно, играет роль коррупция. Потому что коррупция и монополизм взаимосвязаны. С точки зрения бизнеса – зачем мне заниматься конкуренцией, зачем мне развиваться, когда я просто приду к чиновнику, дам взятку и он гарантирует мне монопольное положение. Вот мои знакомые вывели бизнес в Польшу. Приезжают через месяц, сидит менеджер такой опасливый и не верящий в свое счастье. Мы говорим – что случилось? Говорит – вы знаете, мы уже месяц работаем, а к нам еще никто не пришел. Ну, бизнесмен вернулся в Россию, хлопнул водочки на радостях, полное счастье – вот оно, европейская цивилизация. Еще через месяц приезжают, бизнесмены сидят черные, мрачные, их просто колбасит и трясет. Что? Пришли? Наехали? Нет, хуже. Что же может быть хуже? Вы понимаете, здесь же работать надо. Конкурентная среда тоже неудобна. С другой стороны, с точки зрения государства, с точки зрения чиновников, с точки зрения коррупционеров – да, это монополия задирает цены. Но если она не будет злоупотреблять своим монопольным положением, откуда она возьмет деньги, чтобы заплатить мне взятку? Поэтому монополизм и коррупция – это симбиоз. Если разрушить одно и разрушить другое, бизнес из дойной коровы, которой он сейчас является, превратится, как он и должен быть, в инструмент, в двигатель развития общества. Но только после этого, не раньше. Потому что сейчас, с одной стороны, своему бизнесу дают деньги разного рода чиновники. Раньше за счет населения, а сейчас за счет бюджета. А с другой стороны, разного рода силовики эти деньги забирают. И все довольны. У всех все хорошо. Да, бизнес, конечно, низведен до положения дойной коровы и морально ему страшно тяжело. А с другой стороны, что такое дойная корова? Ее регулярно кормят, ее почти не бьют, ее почти никогда не режут – ну что еще надо? Поэтому люди скорбят о благе России и в целом чувствуют себя великолепно. Поэтому, если мы хотим, чтобы бизнес что-то захотел делать, нужно покончить с коррупцией и покончить с монополизмом. Одновременно. Уничтожение коррупции автоматически решит наши этнокультурные проблемы, которые уничтожают общество и способствуют его деградации и тем самым блокируют всякое стремление к прогрессу со стороны бизнеса. Ну, в самом деле, зачем мне нужен экскаватор, когда пригонят десяток трудолюбивых гастарбайтеров и они мне выкопают канаву дешевле экскаватора а, может быть, даже и быстрее. Это в чистом виде архаизация, рабский труд несовместим с технологическим прогрессом. Кузьмина: – Хорошо, мы сейчас это все уничтожим. Мы облегчим принятие решений, дадим инфраструктуру и так далее… Делягин: – А дальше завершающий аккорд. Нужно обеспечить гражданам России прожиточный минимум, он должен быть реальным. То есть, нынешний прожиточный минимум по калорийности сопоставим с пайком немецких военнопленных в советских лагерях в сентябре 1941 года. Надо отдать должное, в октябре 1941 года калорийность пайков была снижена. Ну, что, наше государство относится к гражданам Российской Федерации хуже, чем к немецким военнопленным относился сталинский режим в сентябре 41-го? Немецким военнопленным этот паек гарантировали. А гражданам России прожиточный минимум не гарантирует никто. У нас только в первой половине этого года на два миллиона человек увеличилось количество людей, которые не имеют этого прожиточного минимума и которые живут хуже, чем немецкие военнопленные в советских лагерях. Можно еще вспомнить, какая часть этих военнопленных вернулась в Германию – немцы очень любят про это поговорить. Меньше, чем наших, но все равно – около четверти, по-моему, осталось. Кузьмина: – Замечательно. Вспомнили военнопленных, вспомнили наш прожиточный минимум… Делягин: – Прожиточный минимум должен быть гарантировать потому, что, если государство гарантирует гражданам право на жизнь, оно должно гарантировать и право как бы на экономическую компоненту этого права. То есть, если я человек и поэтому я имею право жить, государство мне должно гарантировать не только то, что никто не имеет права меня убить просто так, оно еще должно гарантировать, что, если я глупый, неудачливый, нетрудоспособный или что-то еще, я проживу. Плохо, но проживу. А после этого, в качестве главного – уже модернизация. Модернизация технологической инфраструктуры. В первую очередь. Почему? Во-первых, технологическая инфраструктура – это то, что определяет все. Она определяет образ жизни в стране. Это, в первую очередь, автомобильные дороги. Во вторую очередь жилищно-коммунальное хозяйство. В третью очередь аэропорты, железные дороги, ну, на железных дорогах у нас все неплохо и так. Там модернизация худо-бедно, недостаточно половинчато, но все-таки идет. Это одна из немногих сфер, где это есть. Почему? Вторая причина. Потому что это единственная сфера, где государство никогда ни при каких обстоятельствах не вступит в недобросовестную конкуренцию с бизнесом. Потому что инфраструктура – это слишком большие деньги, на очень большие сроки, с не очень понятными перспективами окупаемости, бизнес туда не пойдет или пойдет только в качестве исключения. Вот существующие железные трассы до моего месторождения, где я там добываю что-нибудь ценное – да, я могу проложить. Но не больше. А вот для всех – это уже для государства задача. И поэтому здесь не будет подавления бизнеса, здесь не будет выдавливания бизнеса, здесь не будет недобросовестной конкуренции, это исключительная сфера полномочий государства. Но это только в последнюю очередь. Если не обеспечить предварительных условий, все уйдет, как мы видим сегодня, в коррупцию. Как мы видели на ситуации с ипотекой. Это же анекдот. Проект «Доступное жилье». Люди не устают смеяться до сих пор. А идея-то была хорошая. Давайте увеличим спрос на жилье, строители будут строить новое жилье и все закрутится. Забыли маленькую деталь. Забыли ограничить произвол монополий. И все ушло не столько в строительство нового жилья, сколько в задирание цен на имеющееся. Молодцы. Замечательно! Устроили социальную катастрофу на ровном месте из-за абсолютно благих пожеланий. Потому что забыли про монополизм. А забывать про него нельзя. Вот, соответственно, нужно сделать все условия. Да, условия можно обеспечить одновременно с самим процессом модернизации. Вообще так хорошо – строим автодорогу, естественно, сюда слетаются все коррупционеры и мы делаем показательный процесс, ну, как бабочки слетелись на огонь, мы их показательным образом сжигаем. Мы уже знаем, что они будут здесь, их не нужно ловить по всей стране, по подворотням и т.д. Делается элитный проект… Значит, Сочи было бы идеальным проектом для такого сжигания коррупции. Я считаю, что это не нужно на самом деле, я считаю, что это пустая трата денег, но раз уж начали – давайте, отлично. Но, похоже, это тот случай, когда бабочки слетелись не на огонь, а бабочки слетелись на перебродивший березовый сок и чувствуют себя прекрасно до сих пор. Я думаю, что, если наших детей попросить написать синоним слова «коррупция», то многие из них напишут «олимпиада». Кузьмина: – Ну да и, наверное, будут не так уж неправы. Михаил Геннадьевич, еще такой вопрос. Где бизнесу сейчас брать вот эти инновационные идеи? У нас в достатке этого научного потенциала? У нас нет проблемы, что у нас в какие-то неблагополучные годы утекли мозги за рубеж? Делягин: – Мозги утекли за рубеж. И с наукой у нас безумные проблемы. Но у нас очень все неплохо с технологиями. Во-первых, можете тупо заимствовать стандартные технологии на западе. Пожалуйста. Технологии управления копируются легко. Технологии организации копируются сложно, но зато они не защищены патентами. Вы можете прочитать учебник и сделать как надо. Технологии производства, да, защищены патентами, но при помощи государства вы совсем не обязаны их покупать, вы можете брать их в лизинг, в аренду, во франшизу. Вы можете брать не технологии 2010 года, а вы можете взять технологии десятилетней давности, даже 20-летней давности. По сравнению с технологиями 50-летней давности вы все равно заработаете очень много. Кроме того, в советском ВПК было огромное количество технологий, которые были сверхэффективными и которые просто тогда были никому не нужны, а сейчас они блокируются разного рода монополиями. Создать технологический комитет при президенте или при председателе правительства – кто из них окажется умнее. Создать технологический комитет, который будет заниматься нахождением этих технологий, проверкой, коммерционализацией. Причем, можно говорить просто – значит, создатель технологий, которая будет принята на вооружение, получает 10 миллионов долларов и пожизненную зарплату в таком-то размере. И когда он не сможет работать в своем проекте, пожалуйста, такую-то пенсию – поменьше. Для большинства изобретателей это будет более чем достаточно. А с точки зрения коммерческого эффекта это будут гроши. Это будет замечательно. Это будет то, что надо. Но для того, чтобы получилось, нужно начать делать. Знаете, как в анекдоте. Джонни молит бога – боже, дай мне возможность выиграть лотерейный билет, а ему все не везет, не везет… В конце концов, священник уже не выдерживает и говорит – боже, ну, человек истово тебе молится, человек истово верующий, слушай, я понимаю, что я не могу тебя просить, но не мог бы ты рассмотреть возможность как-то помочь этому охламону? И бог ему говорит – я с радостью, он меня тоже уже достал, но пусть он купит хотя бы один лотерейный билет. Кузьмина: – Замечательный анекдот и очень хорошо ложится на нашу тему модернизации. Я думаю, что на этой оптимистической ноте мы с вами завершим разговор об этой нашей вечной проблеме. В следующий раз будем говорить на другие, не менее актуальные экономические темы. |
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
| Михаил Делягин © 2004-2015 | |